Причин для волнения не было, но все же Гамов чувствовал себя не совсем комфортно. В кабине начальника отдела кадров было светло и уютно, но вот ожидание хозяина явно затянулось. Наконец, дверь распахнулась, и ворвался Чистов. Главный по кадрам был молод, энергичен, улыбчив. Но, увидев Гамова, Чистов сразу сник, что не укрылось от внимательного взора Петра Алексеевича. И сердце его в непонятной тревоге стало биться то слишком часто, то брать долгие, пугающие паузы.
- Здравствуйте, Петр Алексеевич.
Чистов сел за стол и, стараясь не смотреть на коллегу, вытащил из папки какую-то бумажку.
- Здравствуйте, - чуть слышно выдохнул тот, - вы меня вызывали?
- Да. Я не люблю тянуть время, поэтому приступлю к делу сразу. Гамов, вы работаете в нашей компании двадцать лет. Прекрасный послужной список. Не одного нарекания. Плавный и стабильный карьерный рост. Все хорошо. Но, Петр Алексеевич, все-таки мы вынуждены попросить вас написать заявление об уходе.
- Но почему?! Что я сделал?
Трудно сказать, чего было больше в голосе Петра Алексеевича, отчаяния или недоумения.
- Вы – ничего. Но у вас есть дочь, правильно? Татьяна Гамова.
- Да. Но при чем тут Татьяна?!
- Вчера вечером ее задержала полиция. Она устроила потасовку в баре. В участке записали ее данные. Конечно, нам тут же поступил сигнал. Вы же знаете, как в нашей компании относятся к подобным вещам. Только безупречная репутация, как сотрудников, так и клиентов! Мне очень жаль. Но правила придумал не я.
- Этого не может быть! Вчера она ночевала у подруги!
- И вы точно знаете, что они не выходили из дома?
- Нет. Но она никогда…
- Мы очень плохо знаем своих детей, Петр Алексеевич. Все мы. В полиции проверили ее документы. И она, конечно, рассказала, где работают ее родители. Отец – в «АФН».
- Это какое-то недоразумение!
- Я понимаю вашу реакцию, да и дело можно было замять. Подумаешь, потасовка в баре. В конце концов, да кто из нас без греха?! Но тут всплыло и другое обстоятельство, окончательно поставившее крест на вашей карьере у нас. Вы понимаете.
Чистов смотрел на Гамова, а Петр Алексеевич – на Чистова. Через минуту хозяин кабинета не выдержал.
- Да ладно вам! Неужели не понимаете? Татьяну задержали не в обычном баре. Специализированном. Теперь понятно?
Но по глазам Петра Алексеевича было совершенно ясно, что ему ни черта не понятно.
- Вы и этого не знаете? – неприятно удивился Чистов. – Как же так? Это что же, я сегодня стал вашим «черным вестником»?
- О чем вы вообще говорите?!
Петр Алексеевич не выдержал. В его отчаянном вопросе проскользнули злые, визгливые нотки.
- Татьяну задержали в баре для лесбиянок. То есть в месте, где они обычно собираются. В полиции намекнули, что Татьяна Гамова постоянный клиент таких заведений.
Чистов выпалил все это на одном дыхании и выпрямился, как будто с плеч у него убрали тяжелый камень. Но, увидев лицо собеседника, он тут же вскочил и быстро налил воды из графина в высокий хрустальный стакан.
- Петр Алексеевич, выпейте, успокойтесь! Да неужели и правда, не знали?! Я-то думал, вы ломаете комедию. Поймите, я пытался сделать все возможное, чтобы эта информация не пошла наверх. Все можно было бы исправить, но такое неприятное стечение обстоятельств! Драка плюс этот скелет в шкафу. Конечно, наше старичье перепугалось до смерти! Вы заместитель в крупном отделе, часто общаетесь с прессой. Представляете себе, если они докопаются и начнут задавать вопросы о дочери? В компании, чуть ли не боготворящей семейные ценности и безупречную репутацию вы оставаться не можете. Мне очень жаль. Конечно, там наверху не хотят, чтобы их обвинили в фашизме, и поэтому вы получите все полагающиеся выплаты и премии. Ваша характеристика будет чиста, как снег, и лестна, как поцелуй в задницу! Поймите, я просто не могу сделать большего!
Гамов слабо улыбнулся.
- Эта работа была моей жизнью.
Но Чистов только рукой махнул.
- Это вы сейчас так говорите! Посидите дома пару дней и поймете, что жизнь – это не работа, а работа – не жизнь. Съездите куда-нибудь отдохнуть. И, конечно, поговорите с дочерью, ее наверняка уже отпустили. Сколько лет Татьяне?
- Девятнадцать. – Безучастно ответил Гамов, глядя в пол.
- Вот видите, девочка еще очень молода. Поддержите ее. Для чего, в конце концов, нужны родители? Скажу вам по секрету, что она не очень-то и виновата в произошедшем.
- Да?
- Насколько я понял, они с подругой просто отдыхали, когда в бар ввалились пьяные мачо. Решили показать девушкам преимущества мужской компании. Устроили скандал. Их вышвырнули на улицу, основательно расцарапав перед этим физиономии. И, на мой взгляд, правильно сделали. Но кто-то вызвал полицию и тех, кто не успел удрать, задержали. Учитывая ситуацию, наверняка все обойдется. Заплатите небольшой штраф. Да не расстраивайтесь вы так, с вашим опытом и квалификацией вы без труда найдете новую работу. Обещаю вам помочь в этом.
- Спасибо, - глухо отозвался Гамов, - можно я пойду домой?
- Идите, Петр Алексеевич. Приходите завтра, подпишите заявление, заберете вещи. Обязательно зайдите ко мне, я дам вам пару адресов и телефонов.

Петр Алексеевич приехал домой, выпил стакан воды, покопался в сейфе и пошел на второй этаж, в комнату дочери. Татьяна училась в другом городе, но каникулы предпочитала проводить в родительском доме. Возвращение в детство, по ее же словам, настраивало на нужную волну. Когда отец тихо вошел в комнатку, девушка, поджав ноги, сидела на кровати и читала книгу. Петр Алексеевич закрыл за собой дверь и остался стоять на пороге, прямой, как стрела.
- Ага, - Таня улыбнулась, - пока мама на работе, папа решил устроить себе несанкционированный выходной!
Отец с матерью, конечно, давно заметили, что дочь не унаследовала красоту мамы. Но, не будучи кукольной принцессой, девушка была удивительно мила. А большие зеленые глаза и каштановые непослушные волосы не давали спать по ночам многим ее поклонникам.
- Таня, - тихо заговорил Гамов, - скажи мне, почему ты никогда не знакомила нас со своими молодыми людьми?
- Да что с тобой! – удивилась девушка, - Что за вопрос? И почему ты так рано? Ты болен? Папа, тебе плохо?
- Отвечай, - так же тихо попросил отец, - отвечай мне.
Таня нахмурилась.
- Хорошо. Скажем так, я еще не нашла своего принца. Ты объяснишь, в чем дело?
- Неужели ты думаешь, что я бы ничего не узнал? – зло улыбнулся Петр Алексеевич, - Что тебе удастся выкрутиться?
- Так! – Таня захлопнула книгу, - Что случилось?
- О, не старайся! Помнишь, я рассказывал тебе, насколько ответственная у меня работа? Какая серьезная у нас организация? Я всегда повторял, что у нас не прощают ошибок!
Татьяна вскочила и взяла отца за плечи.
- Папочка, да что случилось?!
Отец отшвырнул ее обратно на кровать, на его круглом, обычно добродушном лице застыла маска крайнего омерзения.
- Случилось то, - заорал он, - что из полиции позвонили в компанию и сообщили, что моя дочь грязная шлюха, предпочитающая девочек и устраивающая драки в притонах для таких же извращенцев! Случилось то, что меня вышибли с работы! Выставили после двадцати лет упорного труда! И все из-за маленькой, никчемной сучки! Я чуть не сгорел от стыда! Мне хотелось умереть и не слышать всего этого!
Таня смотрела на отца широко открытыми глазами. Страх боролся в ее душе с гневом, несправедливостью и непонятной жалостью к этому человеку, так похожему на папу.
- Ты сошел с ума, - прошептала девушка, - ты просто не в себе!
- Да ты хоть понимаешь, что значила для меня эта работа?! – заревел Гамов, - Твои куцые мозги способны принять, чего ты меня лишила?!
- Ты сошел с ума, - повторила Таня.
- Перестань повторять это, грязная лесбиянка! - Петр Алексеевич выхватил из-за пояса маленький черный револьвер, найденный в сейфе. Отец взвел курок и направил оружие на девушку. Таня прижалась к стене. - Ты химера! Знаешь, кто это? Это мерзкое, уродливое, многоликое создание! Самое неестественное и грязное существо на свете!
Девушка молча смотрела на отца и думала, что он всегда был для нее идеалом мужчины. И что если бы у нее все-таки появились серьезные отношения с парнем, то она бы, конечно, хотела видеть в нем черты папы. Но сейчас идеал целился в нее из пистолета и брызгал слюной, захлебываясь от ненависти. Она отвела взгляд и увидела фотографию в рамке, которую всегда возила с собой. На снимке смеющийся мужчина держал над головой глазастую пятилетнюю девчонку, заливающуюся веселым хохотом. Фотографию сделала мама, когда они гуляли в зоопарке. На заднем плане можно было различить любопытную голову жирафа, выглянувшего из вольера, чтобы попасть в кадр. Петр Алексеевич проследил за взглядом дочери.
- О да, - проговорил он, - ты тогда была не такой, как сейчас! Милый ребенок, правда? Но, знаешь что, Танечка? Если бы я тогда, в ту самую секунду, узнал, кем ты вырастешь, то без раздумий швырнул бы тебя в загон к какому-нибудь хищнику!
Раздался короткий звонок, похожий на сигнал будильника. Гамов переложил револьвер в левую руку, достал из внутреннего кармана черного пиджака мобильный телефон.
- Гамов. Слушаю.
- Петр Алексеевич! – зазвенел в ушах бодрый голос Чистова, - Петр Алексеевич, надеюсь, вы не наделали каких-нибудь глупостей? Ну, по крайней мере, вы не покончили с собой!
- Что вам нужно? – грубо спросил Гамов.
- Да не обижайтесь. Просто вы ушли в таком состоянии, что подумать можно было всякое. Слушайте. Произошла чудовищная ошибка, ужасное недоразумение! Что-то не давало мне покоя, и я перезвонил в полицию. Вчера они задержали другую Татьяну Гамову! И эта, другая, не имеет к вашей дочери никакого отношения! Представляете, какое совпадение?
- Интересное. - Холодно заметил Петр Алексеевич. Он подумал, что Чистов знает, что он решил разобраться с лживой тварью, вот и пытается вмешаться. Но вот как начальник отдела кадров узнал об этом? Загадка заставила его наморщить высокий лоб и чуть-чуть, нехотя, опустить руку с пистолетом.
- Потрясающее, Петр Алексеевич! Но это еще не все! У этой девушки отец действительно когда-то давно работал в «АФН». То ли с испугу, то ли от количества выпитого, но она назвала полиции его старое место работы. Да у них даже фамилии разные! Но в такие тонкости вдаваться не стали, зато сразу настучали нашему шефу.
Гамов опустил пистолет и тяжело осел на маленький розовый пуфик.
- Что же теперь? – с осторожной надеждой спросил Петр Алексеевич.
- Да теперь все замечательно! Я тут же пошел к старикам и обрек их на глубокое чувство вины. По крайней мере, до следующего квартала. Завтра шеф ждет вас у себя. Учтите, что я не жалел красок, описывая ваш шок, поэтому не мямлите у него что-нибудь типа: «да ничего страшного» и «всякое бывает». Берите все, что предложат! Лучше оплачиваемый отпуск. Думаю, что ваш путь в этой компании, и так не слишком тернистый, теперь будет просто усеян лепестками роз! Мне пора бежать, так что до завтра! Надеюсь, что поднял вам настроение.
Не попрощавшись и не поблагодарив, Гамов выключил телефон.
Таня по-прежнему сидела на кровати и смотрела в одну точку. Отец сполз с пуфика и на коленях подполз к дочери, по пути положив пистолет на пол.
- Дочка, - пролепетал Гамов, - ты прости меня, ладно? Понимаешь, произошла ошибка. Глупая, нелепая ошибка. Мне сказали, что ты лесбиянка, сказали, что ты устроила драку, что тебя арестовали. Меня хотели уволить. Но теперь все выяснилось, теперь все хорошо. Я не слишком напугал тебя, родная?
Петр Алексеевич взял в свои большие ладони руку дочери, прижал к губам.
- Ты прости меня, Танечка! Я действительно сошел с ума.
- Пожалуйста, убери пистолет, – попросила девушка.
- А, пистолет! – отец махнул рукой, - Да он не заряжен! Не знаю, что на меня нашло. Просто потерял голову. Такой стресс, понимаешь. Слушай, мне срочно надо выпить. Тебе принести что-нибудь?
Таня отрицательно покачала головой.
- Ну, хорошо. А я налью себе, ладно? Надо прийти в норму. Ну, скажи мне, что все хорошо. Скажи, что ты не обижаешься на своего глупого отца.
- Все нормально, папа, - спокойно ответила дочь, - иди.
Когда Гамов уже открыл дверь, девушка остановила его.
- Папа, подожди. Как ты сказал, называется это омерзительное многоликое существо?
- Химера, - мягко улыбнулся Петр Алексеевич, - а что?

Понравилось?

Проголосовало: 5 чел.