Скажи, зачем так скачут эти люди
По стенам этой гулкой пустоты?
Скажи, ведь это люди?.. Правда – люди?
Тогда скажи, пожалуйста, кто ты?

Не много ли вопросов для минуты?
Нет, нет – я их готовил десять лет.
Так для чего, скажи, мы так раздуты?
Зачем собой обтягивать скелет?

И взгляды потерялись в пустоте,
В бездонной, расскелеченной пустыне.
Конечно же, мой век в бездонность минет,
Но мы вернемся, как вернулись те…

Мы все вернемся, никого не бросив.
Никто из нас не растворится там.
Мы все придем, и ничего не спросим:
Нам все вопросы будут по зубам.

Мы сами им расскажем, что там было.
И даже, если люди не поймут,
Они увидят сквозь могилу,
Что бесконечность – лишь условие игры.

Игра ведется на всех этажах:
Она всерьез, она надолго,
Она творится в твоих миражах,
Она играет в иконах-окнах.

Но бесконечность – лишь условие игры.
И ты добился коварной цели:
Ведь до поры – но только до поры! –
Они, ослепшие, не видят этой щели.

К тому же щель – да, щель! – она пока,
А скоро будет выходом парадным.
И устремимся мы за облака,
Что ты расставил замкнутой оградой.

Мы разорвем свои тела и сокрушим
Свои чудовищно-нелепые скелеты,
И совершим – конечно, совершим! –
Все то, что раздавил твой грозный лепет.

Мы все уйдем, оставив одного
Тебя на этой призрачной планете,
Но для тебя и это ничего:
Ведь ты опять придумаешь все это.

В твоем разбитом карою мозгу
Опять родится мир тебе подвластный,
И ты продолжишь старую игру –
Игру теней, обвисших на скелетах.

И будут снова призраки теней
Тебя искать в бездонной пуповине,
А мы уйдем в негаснущий ручей,
В потоки встреч, и без повинной.

А может, это глубже… И всегда,
Везде, куда бы мы не уходили,
За нами будет следовать рука.
Твоя рука, ведущая к могиле.