Тебе и посвящаю


Слыхали, львы?


А ничего бы и не случилось, если бы...
Ну, если бы да кабы у Нонки во рту точно выросли бы грибы. Шампиньоны. Она их любит...
О чем это я? Мысль ускользнула...
А, вспомнил: о цирке!
Все началось с того, что Бобикова выгнали с работы. И нигде он, бедный, не мог найти места, пока не устроился в цирк.
Как там его должность называлась — Нонка не выговорит, но, в общем, устроился.
Нонка тогда опять с родителями жила, нигде не работала, словом — ужас.
Жить у родственников, когда у тебя денег нет, и нигде не работаешь (то есть с утра уходить не надо) — это я вам скажу...
А у Бобикова в этом его цирке даже коморка была отдельная. Ну и все туда, естественно, собирались по вечерам. Да и по дням. Народ-то свободный.
Нонке цирк нравился. Не то чтобы она была от него без ума или в полном восторге. Будь она поумнее, то сказала бы, что цирк как бы маленький осколок Древнего Рима, и это — приятно.
Нонка чувствовала, но объяснить не могла. Она и кины всякие любила про Древний Рим, «Спартак» там, «Клеопатра»... Или нет, «Клеопатра» — это все-таки про Египет...
Ну, да Бог с ними, с древними. У нас своих забот хватает.
Что же это был за праздник? А был, наверно, раз собрались. Я понимаю, был бы повод. Первый вторник на этой неделе и все в таком духе... Но тут было что-то, честное слово, посерьезнее... Но не помню что.
Нонка в самых расстроенных чувствах, плакала на плече у Виолетты. Виолетта ее утешала и говорила, что это цветочки и будет в сто раз хуже.
Но успокоить Нонку могла или большая порция мороженого, или маленькая игрушка («небольшой, но скромный подарок», — как выражался Бобиков), или объяснение в любви.
Марат это знал лучше всех.
Когда Нонкино нытье порядком всем поднадоело, он куда-то сбегал и скоро положил ей на колени большого, мягкого и пушистого розового льва. Потом сунул в руку холодный шарик на палочке. Погладил по голове и сказал: «У тебя такие красивые волосы...»
Нонкины слезы высохли, и она на довольно долгое время исчезла из этого скорбного мира.
Остальное общество вяло радовалось жизни. Пили не для веселья, а для тепла. Шел октябрь, хоть и ясный, но холодный. Почернели и сморщились листья, а лужицы по утрам стекленели.
Небо дышало осенью... Дела дышали на ладан... Грустно и тоскливо.
Мальчики следили за Нонкой и не знали, огорчаться или все-таки радоваться за нее. Ведь народная мудрость знает, кому счастье...
— Хоть выпей, — не выдержал Бобиков, протягивая ей (даосы, да и только!) фарфоровую пиалку.
— Ага, — согласилась Нонка.
Выпила, сделала рожицу, закусила виноградинкой и опять ушла в глубокую медитацию, всматриваясь в стеклянные глаза нового друга.
— Ну что, господа? — прервал безмолвие Марат. — Хоть бы рассказал кто что-нибудь новенькое.
— Зима скоро, подохнем все, — мрачно сказал Бобиков.
Никто не возражал.
Женька ковыряла в носу, Виолетка чертила по столу пальцем, Марат строил фигурки из обгорелых спичек, Нонка вполголоса беседовала со львом.
— Дурдом на выезде, — пробурчал угрюмый Бобиков.
— На въезде, — поправил Марат.
— Сидеть в цирке и быть свободными от цирка — нельзя! — изрекла Виолетка.
— А почему мы не смотрим представление, а, Андрей Венедиктыч?
— А и правда — почему? — присоединилась к ней Анечка.
— Я думал, вы не хотите, — сказал сумрачный Бобиков.
— Еще как хотим! — завопила Нонка громче всех. — Ур-ра-а!!

Цирк лилипутов!
Цирк великанов!
Как мир запутан!
Тьма обезьянов!
Псы — акробаты!
Тигры и л?вы!
Верблюды горбаты!
Выглядят клево!
Девочка — змейка!
Косточек нету!
Моржей семейка!
Вот чудо света!
Енот стирает!
Большая стирка!
Медведь летает!
И в небе дырка!
Высоко — низко!
Доверься мигу!
И Просто Киска
танцует джигу!
Глотают шпаги!
Вбивают гвоздья!
И ноги наги!
И блесток гроздья!
В корзину с Зиной
вгоняем спицы!
Не из резины
мои девицы!
Пусть ваши нервы
кошмар поранит!
Тот, кто был первым,
Последним станет!
Вуальки тоньше!
Чулочки альше!
Берите больше!
Кидайте дальше!
Ты не упал ли,
дружок, со стула?
Какие травли
устроит Сулла!
О, император!
О, реформатор!
О, имитатор
и трансформатор!
Мы вас качали,
мы вам кричали —
сожги колдунью
в ее печали!
Сколь дивны девы!
Сколь дики динго!
И мину в чреве
таит фламинго!
Фламенко, фыркнув,
исполнит филин!
Звените арфы!
Ди — дили — дили!
Закон заикан!
Иконы никнут!
Канон затискан!
Молчат, не пикнут!
Пикник устроил
какой-то пикник!
Где двое-трое
там скоро тикнет!
Где нет закона,
там нет урона!
Все слишком скромно!
Мементо, Нонна!
Все слишком постно!
И не скоромно!
Влиянье янье
на вас огромно!
Субтильно-тельной
скользните тенью!
Утишьтесь синью!
Утешьтесь темью!
Сегодня праздник!
А завтра — будни!
Так мало разных!
Так много нудных!
Смотрите, клоун
с багровым носом!
Он дурью полон!
Согнут вопросом!
Мы не ответим!
Мы не отметим!
Мы не забудем!
И не заметим!
Зане не знали!
За незабудки!
Владенье снами!
А чаще — утки!
Виденья жутки!
И это славно!
Не надо шутки!
Не стоит плавно!


Нонка визжала и била в ладошки!
Анечка ухмылялась скептически!
Виолетка дрожала мелкой дрожью!
А Женька хохотала, как сумасшедшая!
Мальчикам оставалось только радоваться на бурную эмоциональную разрядку своих подружек.
Потом еще чуточку расслабились...
Потом...
Потом что-то было... или было Что-то!..
Куда-то ходили и как-то веселились. У Нонки все начисто вылетело из памяти.
Кто-то кричал, ругался... Где-то окно выдавили... или дверь разбили... Стеклянную...
Потом...
Вот тут, господа, разрешите мне отвлечься и даже выпить. Если нет водки, то хоть чаю... или воды.
Дальше начинается самое интересное.
Ночью (наверно ночью, раз темно хоть глаз коли) Нонка очнулась от холода. Пошарила одеяло, но не нашла (верно, сползло на пол). Хотелось пить, но спать еще больше. В голове гудело и искрило.
Нонка свернулась комочком, натянула подол на ноги (почему-то она спала одетая) и зачмокала, смакуя сон.
Он был причудлив и многоцветен.


Как арбуз на синем блюде — спелый месяц смотрит с неба — по пустыне на верблюде — ехала царица Шеба — фиолетовые горы — справа-слева возвышались — мандрагоровые феи — в седлах пели и шуршались — и звенели колокольцы — было странно, пахло львами — листья лаковых смоковниц — били влажными крылами — и пари парили тихо — в перьях радужных и пышных — благовония курили — лили дождь из вин остывших
на оставшихся,
отставших,
павших,
спавших
и уставших
— и лиловые павлины — между лилий и лимонов — выгибали гладко спины — и просили, и молили, и сулили много звонов,
злаков,
знаков,
зодиаков,
дынь,
твердынь
и анемонов
— и скользя по тихим водам — одам, кодам и свободам — шли вожди со всем народом — стройно, чинно, беспричинно — бесконечным хороводом
шли слоны,
гепарды,
яки,
носороги
и собаки,
щуки,
окуни,
салаки,
и салаги,
и маньяки,
гейши,
рикши,
вурдалаки.

Единороги играли раги
В итоге в тоги оделись маги
На горке горько свистели раки
Звенел на вине невинный паки
Кто сочетался в законном браке
Кто растерялся в лиловом мраке
Куда девался медведь во фраке
Ты одевался, не надо драки...

Нонку окончательно разбудил шум. Она с некоторым трудом раздвинула веки, и вся еще во власти сладкого и сумбурного сна, огляделась.
Дивны дела твои, Господи!
Рядом лежала не мама и не любимый Марат. Даже не рыжая Виолетта. Даже не рыжая (уж ладно, куда бы ни шло) Женька.
Лежал рядом песочно-рыжий персидский лев, только без сабли на плече и солнца за спиной.
Вместо солнца сверкала толстая красная рожа распаленной, отвратительно орущей тетки. Вокруг поднимались железные прутья. Под боком хрустела солома.
Лев спал и какие видел сны, Нонке догадаться было трудно.
Нонка глупо улыбнулась. Вот это да!
Собаки на нее лаяли, кошки царапали, даже хомяк один раз укусил. Но чтобы лев!..
— Эй, ты! — кричала краснорожая тетка. — Ты кто такая? Эй, ты!
Нонка села поудобнее, вытянув затекшие от неуютного положения ноги в малиновых колготках.
— Я кто? Нонна.
— Ты откуда взялась?
— Пришла.
— А как в клетке оказалась?
— Не знаю. Проснулась.
— Сейчас лев проснется и позавтракает, — сказал парень в синем халате.
— Это как же надо напиться, чтобы в клетку ко льву залезть? — сказал другой парень (в сером халате), сам не очень трезвый.
— Зачем ты в клетку зашла? — продолжала допытываться тетка.
За ее спиной толпилось еще несколько человек и сердитый здоровяк в шерстяном костюме и с подстриженными усами — похоже, директор.
— Ну, я спать захотела, — пояснила Нонка и зевнула. — Вы игрушку мою не видели? Лев такой ватный.
— Зачем тебе ватный, у тебя живой, — сказал парень в синем халате.
— Слушай, девочка, — прорычала тетка, — ты нам головы не дури. Давай, выходи, как вошла.
— А я и не входила, — убедительно сказала Нонка. — Оно само вошлось... Пить очень хочется!..
Какой-то доброхот сбегал и принес стакан воды.
— Не-а, — помотала Нонка разлохмаченной головой. — Мне бы лимонаду.
Тот самый, с утра пьяный, паренек вытащил из кармана бутылку «Буратино», открыл и опасливо сунул сквозь прутья.
— Спасибо. — Нонка присосалась и забулькала.
Толпа волновалась.
— Нам лев важнее или девчонка? — вступил в разговор длинный, усатый и лысый мужик с метлой в руках.
— Кого спасать будем?
— Это просто цирк какой-то! — возмущался здоровяк (скорее всего директор).
В толпе замаячил милиционер. Увидев человека в форме, Нонка прижалась к решетке и выпятила губки.
— Слушай, девочка, ты откуда? — спросил милиционер, подходя к клетке вплотную.
— Оттуда, — Нонка ткнула пальчиком в неопределенный космос.
— Ты местная?
— Ага. А вообще... не знаю.
— И у тебя родители есть?
— Угу.
— Ты где-нибудь учишься?
— Не-а.
— Работаешь?
— Не-а.
— Лечишься?
— Да вы что?
— Ты зачем пришла в цирк?
— У меня тут друг.
— Работает?
— Конечно.
— Львом что ли?
— Ху-ху! Ну нет!
— А кем?
— Ну откуда я знаю?
— Так.
Толпа волновалась.
— Слушай, девка, ты это кончай! — все более багровея, рявкнула тетка. — Давай, вылазь!
— Не-а! — сказала Нонка и замотала головой изо всех сил.
— Не хочешь выходить? — удивился милиционер.
Нонка затрясла головой еще быстрее, то в смысле «да», то в смысле «нет».
— Почему?
— Я вас боюсь! — ответила Нонка и отползла дальше в угол.
— Метлой ее, что ли? — предложил долговязый мужик.
— Это просто цирк какой-то! — всплеснул руками директор.
— Да, случай неординарный, — вздохнул пожухший мужчина с необыкновенно сизым носом (скорее всего клоун).
Нонка допила лимонад и разглядывала публику сквозь пустую бутылку.
— Так! Все, Игорь Семеныч, — хмуро сказал директор. — Вы этого льва знаете. Открывайте дверь и тащите эту чокнутую хоть за волосы. Животное проснется и может испугаться!..
Игорь Семеныч сделал шаг.
— Не подходите лучше! — предупредила Нонка зловещим шепотом. Глаза ее округлились и оживились.
— Боюсь, укусит, — поостерегся Игорь Семеныч.
— Как бы ее обезвредить? — размышлял вслух тощий метлоносец.
— Девочка, кисонька, ну выйди? — жалобным голосом попросил клоун.
— Нас тебе не жалко, льва-то пожалей!
— А я его не трогаю, — сказала Нонка и села по-турецки (значит надолго).
— Слушай, может у тебя какие требования? — спросил директор, массируя виски. — Политические? Или свободы совести?
Нонка на секунду задумалась. Почесала нос. Вытащила из волос соломинку, пожевала.
— Не-а, — сказала она, наконец, и покачала кудрями.
— Да Боже ж мой! — завопил директор. — Сделайте что-нибудь! Сейчас уже журналисты сбегутся: ребенок в пасти хищника!
— Я не ребенок, — возразила Нонка.
— Тем более.
— Может ты поспорила, а? — с надеждой спросил милиционер. — Ну, значит выиграла. Я сам могу подтвердить, что ты действительно переночевала у льва. Выходи скорее!
— Ни с кем я ничего не спорила, — уперлась Нонка, хмуря лобик. — И выходить я не хочу. Мне тут лучше.
— Так и жить останешься? — сказал мужик с метлой. — Учти, тебя кормить нечем. Ты в смету не входишь.
Нонка тяжко вздохнула (потому что в животе было пусто со вчерашнего утра) и отвернулась.
— Ты кого-нибудь увидеть хочешь? — приставал милиционер. — Маму, папу, мужа?
— Нету у меня никакого мужа, — обиженно сказала Нонка. — Никто меня совсем не любит.
— Ты из-за этого ко льву залезла?
— Не-а. Ну вас совсем.
— Сейчас я ее! — не выдержал мужик с метлой и метнулся к клетке.
Лев поднял голову.
Мужик быстренько отскочил.
Толпа отодвинулась.
— А-ар-мн-нг-нг-мр-хряп! — сказал лев и лязгнул зубами.
Толпа оцепенела.
Лев обвел всех мутными глазами. Потом повернулся к Нонке.
— Фух! — сказала краснорожая баба и побелела.
Лев понюхал Нонку, сморщил нос и лизнул ее в голову длинным языком.
— Кранты! — сказал парень в сером халате.
Лев еще раз лизнул Нонку.
— Ой, только без слюней! — Нонка хихикнула и вжала голову в плечи.
— Похоже, они знакомы, — сказал мужик с метлой.
— Не иначе, как пили вместе, — предположил пьяный парень в сером халате.
— Это просто цирк! — закричал директор и плюнул. — Нам нужен не укротитель хищников, а укротитель сумасбродных девчонок! А такого, наверное, ни в одном цирке мира не существует!
— Есть такие! — раздался запыхавшийся голос.
Из-за толпы выглядывал Бобиков, размахивая чем-то над головой.
— Эй, Нон! Вот я твою игрушку нашел. Иди же сюда! Ребята тебя там на улице ждут. Волнуются. Выпить хочешь?
— Ага! — радостно закричала Нонка. — Уже иду!

Пошли-ка и мы выпьем, господа!

Понравилось?

Проголосовало: 31 чел.