Между тенью и солнцем скользнул ветерок,

Прислонился к стеклу, дверь закрыл на замок.

Я дождался его после долгого сна.

Он мой пыл охладил, пыл вчерашнего дня.





Я увидел вдруг свечи, цветы и портрет.

Кто-то прятал их здесь от меня столько лет,

И Божественный свет проявился на цвет,

А я думал уже, что его больше нет.





Слева-шкаф, справа-стул, помню, ветер подул.

Из открытых дверей по вискам полоснул.

Снег на шапке моей таял, падая вниз.

Я был счастлив тогда, я пел песни на бис.





И бокалов трезвон из открытх окон

Рассыпался по городу, пел саксофон.

Заставая врасплох запоздавших гостей,

Бой курантов отмерил полжизни моей.





Занавески вразлет, сколько пили - не в счет,

Только чувствовал я, что уже Новый Год,

Что уже новый снег на балконе лежит.

И подруга моя не о том говорит.





А когда поутру шел по тонкому льду,

Черный кот норовил предо мной проскользнуть.

Запах ели бил в нос, было жалко до слез,

Что уже не догнать стук вагонных колес.





Я ушел тогда прочь, все равно было мне,

Что закончилась ночь, и, что начался день,

Чемодан мой большой на дороге стоял,

А я веткой стихи на сугробе писал.





Для меня был перрон, словно край всей земли,

И гадала на сон мне цыганка с детьми,

Только в мыслях давно подъезжал я к Москве

И хотел посмотреть на перрон из купе.

Я хотел помотреть на перрон из купе...