На заре от вожделенья бледной и немного влажной мы не встретимся с тобою ни сегодня ни вчера, и смущать не будем звуком поцелуев глупых граждан, что глядят на страсть чужую с нежной лаской топора. Нам давно с тобой знакомы наши судьбы и изгибы, нам верны отныне только раньше вравшие слова, что осталось, что осталось – грубый секс и ложь и либо разлететься по дорогам, по сердцам, по головам.
Я не буду петь о боли и болеть от прошлых песен, - ну их к дьяволу, а прочем, может, что и будет жаль, буду жить, а ты как прежде - станешь толст и пьян и весел, и найдешь себе подругу без запросов и пижам. А пока, затри в мобильном мой потертый тусклый номер, - но затем, что он ненужный,- не затем, что он плохой, и никто о нас не вспомнит в этом странном мире, кроме той зари, уже не бледной и почти совсем сухой.