То ли скрежет зубов
***
То ли скрежет зубов,
То ли струны у скрипки кто рвет неумелой рукой,
То ли лязг тормозящего на повороте трамвая…
Этот звук прошивает своей железящей тоской,
Заставляя забыть все дороги в преддверие Рая,
Где лежит белый снег, укрывая равнину и холм
С одинокой, пустой и такою же белой беседкой.
Темный лес оснеженный неподвижен, предчувствия полн.
Тихо, пасмурно небо, прочерчено птицею редкой.
А в долине, внизу, скачут два вороных скакуна.
Звук альта и виолы с глухим перестуком копыта…
Рыцарь Белой Луны и Царица Печали, Она,
Белый мех горностая вкруг шеи высокооткрытой.
Духи Света и Тьмы, Вы промчались дорогой прямой
До взбегающей вверх крутизной вдохновенья тропинки,
Чтоб у белых колонн обрести долгожданный покой…
Под тугим башмачком слышен хруст расколовшейся льдинки…
Близость царственных глаз и любимого имени звук,
И к холодной щеке губ нежнейшее прикосновенье.
Забытье всех разлук и земного причастия мук,
Разлитое блаженство свершившегося мгновенья!
То ли скрежет зубов,
То ли струны у скрипки кто рвет неумелой рукой,
То ли лязг тормозящего на повороте трамвая…
Этот звук прошивает своей железящей тоской,
Заставляя забыть все дороги в преддверие Рая,
Где лежит белый снег, укрывая равнину и холм
С одинокой, пустой и такою же белой беседкой.
Темный лес оснеженный неподвижен, предчувствия полн.
Тихо, пасмурно небо, прочерчено птицею редкой.
А в долине, внизу, скачут два вороных скакуна.
Звук альта и виолы с глухим перестуком копыта…
Рыцарь Белой Луны и Царица Печали, Она,
Белый мех горностая вкруг шеи высокооткрытой.
Духи Света и Тьмы, Вы промчались дорогой прямой
До взбегающей вверх крутизной вдохновенья тропинки,
Чтоб у белых колонн обрести долгожданный покой…
Под тугим башмачком слышен хруст расколовшейся льдинки…
Близость царственных глаз и любимого имени звук,
И к холодной щеке губ нежнейшее прикосновенье.
Забытье всех разлук и земного причастия мук,
Разлитое блаженство свершившегося мгновенья!