Наступило утро. В комнате никого не было, кроме старика Дивана, развалившейся на нем Подушки-толстушки, подростка Комода и Солнечного Зайчика. Довольный Зайчик прыгал по потолку, стенам, веселился, радостно подмигивал. Диван неодобрительно скрипел и жаловался попрыгунчику, что он слепит ему глаза.

– Не ворчи, Диванушка, – сонно сказала Подушка, – Дай малышу порезвиться. Он и так два дня из-за зануды Дождя проскучал.

– Тебе легко говорить, толстуха! Ведь у тебя нервы не ржавеют. А меня голова болит. Вот! И еще он со своей беготней, – все сильнее раздражался старый Диван. – И Комод тоже согласен со мной. Не так ли, дружище?

– Да, наверно… – смутился бедняга от грозного взгляда ворчливого старика. Комод тут новичок и очень, почти как легендарного разбойника Огня, боялся своего соседа.

– Это я – толстуха?! – покраснела от гнева Подушка, – Я не толстуха, а в меру упитанная и обаятельная. На тебе, злюка! – закричала обиженная и, приподнявшись, со всей силы плюхнулась на ошарашенный Диван.

Страшный скрежет и глухой стон разнеслись по комнате. Даже Зайчик услышал шум, хоть был занят ловлей мух на окне.

– Получил? Так тебе и надо. Я все-таки не пушинка, – довольно улыбнулась Подушка. – Что? Сильно больно? Ну, ладно, ладно. Больше не буду. Но ты тоже не будь таким вредным. Ой, да ты просто завидуешь Зайчику! – вдруг догадалась она.

– Неправда! – заволновался Диван, – Я не позволю… – вздрагивал он беспомощно.

– А я все-таки я права, – продолжала Подушка, – Ты ж целыми днями стоишь, в паутину одеваешься по самые уши, не можешь и шага сделать. А Зайчик летает везде, где хочет, легкий, воздушный, ни от кого не зависит… – толстушка еще что-то собиралась сказать, но Солнечный Зайчик подкрался тихонько к ней и легонечко пощекотал под носом.

– А-а-апчхи-хи-хи-хи!!! – протяжно повторило за Подушкой эхо.

Все дружно засмеялись, передразнивая друг друга. Хохотали до упаду. Диван надорвал себе пружинный живот, с Подушки повылетали перья, а у Комода выскочили ящички. Они так развеселились, что не замечали ничего вокруг, забыли о споре и смеялись до позднего вечера. А Зайчик наблюдал со стороны и радовался, что сумел предотвратить ссору давних друзей.

Внезапно Солнечный Зайка увидел пушистый белый комочек – он лежал на полу один-одинешенек и жалобно всхлипывал.

– Ты кто? – удивился Зайчик, подойдя поближе.

– Я – Пёрышко, – сквозь слезы улыбнулся кроха.

– Откуда ты и почему плачешь?

– Я слуга Госпожи Подушки. Мы живем под ее атласной кожей и делаем тело нашей хозяйки мягким и удобным. А плачу я потому, что случайно потоком воздуха меня выбросило из моего дома и я не смогу туда уже вернуться. И это – верная смерть! – зарыдал Пёрышко.

– Нет, ты не умрешь! – горячо пообещал Зайчик, подумав, что это он заставил Подушку чихнуть, и чувствуя свою вину перед этим беззащитным мальцом. – У нас тут тоже можно жить. Вот увидишь! Меня зовут Солнечный Зайчик, я тебе помогу, не волнуйся…

Но внезапно, откуда ни возьмись, налетел ветер, подхватил легкого Пёрышка и унес в открытое окно. Зайчик не смог его удержать. Солнце закрыла черная пузатая туча, и он исчез.

А Пёрышко кружился над землей и думал, как ему не везет. Только нашел друга и тут же потерял. Постепенно ветер утих и опустил случайного попутчика на землю.

Пёрышко огляделся и понял, что его занесло на скотный двор. Хоть он раньше никогда не был снаружи, но знал об устройстве мира от бабушки с дедушкой – в молодости они жили на крыле у гусыни и видели все вокруг.

Бедный крошка не знал, что ему теперь делать. Ведь он не привык быть один, никому не служить. Мимо проходил важный абсолютно черный Кот, и Пёрышко с надеждой в голосе спросил у него:

– Сударь, уважаемый Котик, я хочу у Вас служить. Позволите?

Кот повел ухом и прищурился: кто это пищит? Он нагнулся, увидел белый комочек возле своей крупной холеной лапы.

– Малявка, это ты что ли мне служить собрался? – роскошными усами ухмыльнулся Котище.

– Да, сударь! Я очень хороший работник, не пожалеете! Когда будет холодно, я Вас согрею, а в жару – прохладу обеспечу.

– Знаешь что, милый, я в твоих услугах не нуждаюсь. Моя шерстка всепогодная – и в мороз, и в зной мне удобно в ней, ммррр… – любовно погладил Кот свое пузико, – К тому же, ты слишком белый. А меня все любят и некоторые даже боятся именно из-за окраса. Ты все испортишь! Другого дурочка ищи.

Кот передернул хвостом и пошел дальше.

Наш Пёрышко опять остался один, совсем расстроился, шел, куда глаза глядят. Вдруг наткнулся на что-то мягкое и теплое, поднял голову и разглядел большую Курочку Наседку. Она встрепенулась, заморгала, кудахтая и крутя головой.

– Извините, сударыня! Я не хотел Вас потревожить, честное слово, – сокрушался Пёрышко. – Обиду могу искупить работой. Только прикажите и я стану лучшим украшением для Вашей коричневой шубки.

– Я бы с удовольствием взяла тебя к себе. Ты такой красивый. О, даже краснеть умеешь! Чудо! – мило кряхтела Наседка.

Пёрышко уже был готов прыгнуть ей на шею и расцеловать, когда чья-то громадная грубая рука схватила Курочку за горло и унесла прочь. Больше Пёрышко ее не встречал.

Судьба никак не улыбалась бедняжке. Белоснежный малыш лежал в траве и горько-прегорько плакал. Он не может жить сам по себе.

– Я должен кому-нибудь нужен, полезен, приносить добро… – поливал своими печалью и слезами равнодушные цветы Пёрышко.

Но вдруг он услышал, что не один в высокой сочной траве и кто-то еще плачет рядышком. Недалеко от него безутешно рыдала маленькая серенькая Мышка.

– Что с Вами, сударыня Мышка? – забыв про свое горе, очень ласково спросил Пёрышко.

– Моя доченька умирает! Серебряночка, дорогая моя дочечка, заболела… простудилась… и врач сказал укутать ее пуховым одеялом. Это спасение! А я не могу найти последнее пёрышко, чтоб сшить его, и теперь моя доченька… – еще сильнее заплакала Мама Мышь.

– Серебряночка вылечится! Ведь я – Пёрышко! Давайте скорее одеяло, моя Госпожа, я все сделаю.

Мышка, не помня себя от счастья, быстро принесла яркое одеяльце. Пёрышко мигом с радостью забрался внутрь и успокоился: наконец-то он нашел новый уютный дом и принес добро. А дороже этого нет ничего в жизни.