Библия уже много столетий является неисчерпаемым источником вдохновения для художников, поэтов, писателей. Не претендуя на новаторство, посмотрим, как три великих художника преломили в кристалле своего творчества одну и ту же притчу.

Притча о блудном сыне рассказывает, что сын ушел из дома, вернулся наг и бос. Отец принял его, велел заколоть тучного тельца в честь возвращения сына В эпоху религиозных войн, яростных крестьянских восстаний, Жакерии и Башмака, эта притча была очень актуальной и два великих современника, Босх и Дюрер обратились к этой истории, показав нам разные грани и причины появления «блудных сынов». Третий из рассматриваемых здесь великих художников, Рембрандт, родился спустя восемьдесят лет, после смерти младшего из них, Дюрера, в более спокойную эпоху и его толкование притчи значительно спокойнее насыщенных трагизмом работ Босха и, особенно, Дюрера.

Иероним Босх (1460 – 1516) г.г. показал нам молодого человека, который возвращается домой, потерпев поражение в борьбе с жизненными обстоятельствами. Присмотримся внимательнее. Усталый, так и хочется сказать «милый юноша», возвращается не нажив богатства, не приведя молодую жену, прячется от невзгод под родительским крылом. Это явно не авантюрист, который готов наняться в ландскнехты, чтобы грабежом, вполне дозволенным в то время, заработать себе состояние. Не из таких людей будут набираться отряды конкистадоров, которые будут составлять себе баснословные состояния, для того, чтобы вернуться в Европу и умереть в нищете, на куче соломы.

Скорее этот молодой человек покинул вполне благополучную семью в погоней за птицей счастья. Она, возможно, в его глазах приняла облик какой-нибудь прекрасной девушки. Может быть ему нестерпимо надоела бюргерская жизнь, с непрерывными поучениями, запретами, работа от темна и до темна в хлеву, вместе с батраками. Ему захотелось чего-то светлого и более лёгкого. Это всё наши домыслы, основанные на приятной, хотя и грустной внешности юноши. У юноши обута только одна нога, на другой только что то в виде шлепанца. За плечами у него плетёный короб, судя по тому, как он врезается в плечи, то короб не совсем пуст. На поясе у юноши вполне приличный кинжал. Это не пропивший всё бродяга и пьяница. Но колени его продраны, одна нога перевязана. Значит он идет зализывать раны. Где он заработал рану, мы не знаем. Получил ли он её в ходе одного из восстаний, или религиозный спор перешел в схватку, сейчас не решить.

Что же он видит? В картине не показана радость домочадцев, при виде блудного сына. Наоборот, его встречает настороженность и неустроенность. Возможно он ещё не дошел до своего двора и видит соседей, которым он не интересен, которые заняты своими делишками, не обращая внимание на царящую вокруг разруху. Собака еле его признаёт, она не бросается ему на грудь, как встречают любимого хозяина. Собака не скалит зубы, но и не высказывает дружелюбия. Окружающие строения высказываются признаки упадка. Несколько свиней и поросят, не меняют общей картины. Ставня на одной петле , продранная крыша, ясно говорит об этом. В яслях стоит «упитанный телец», но других не видно. Унынием и запустением веет от этого произведения. Это повесть о доме, из которого ушла душа. Вернется ли Радость в этот дом, мы не знаем, это ещё и неоконченная повесть. Юноша ещё не получил родительского прощения и ласки.

Младший современник Босха великий художник Альбрехт Дюрер ( 1471 – 1528) подошел к притче совсем по другому. Нам неизвестно, встречались ли родившийся в Нюрнберге Дюрер с Босхом , но его гравюра не оставляет никаких сомнений с дальнейшей судьбе Дома, принявшего Блудного Сына. На первый взгляд всё в картине дышит покоем. Смирно стоит тот самый упитанный телец, кормятся свиньи. Во дворе копошится петух, плещутся утки, но следы упадка ещё более явственны, чем на картине Босха. Деревца и кусты на домах, проломленные фасады домов – этот двор явно не сияет благоденствием.

Человек средних лет, который стоит в куче навоза опустившись на одно колено, в пародии на обряд посвящения в рыцари , но спина его прямая.

О таких как он поэт-фронтовик Александр Межиров скажет, через пять сотен лет:

Нас не надо жалеть,
Ведь и мы никого не жалели...

Руки его сжаты в молитвенном жесте, голова поднята к Отцу Небесному. Но под мышкой он держит тяжелый посох, который вполне может служить оружием. Э то не юный мечтатель. Его руке больше подошла бы длинная боевая шпага, шпага, наделавшая много бед. Не бутафорская шпага Капитана Фракасса, (Теофиль Готье, Капитан Фракасс) или Скарамуша (Р. Сабатини, Скарамуш), нет. Если бы не удары Судьбы, он не позволил бы себе стоять в куче навоза . На первый взгляд всё дышит миром и покоем. Блудный Сын вернулся домой, крепкая мужская рука поправит покосившиеся столбы, заделает дыры и жизнь пойдет так же, как и ранее.
Но это только на первый взгляд. Идиллию разрушают свиньи, те самые, которые для авторов притчи были «нечистыми животными». Остромордые, недавно ещё их предки были совсем дикими, они злобно усмехаются над усилиями человека ввести свою жизнь в спокойное русло. Приглядитесь и вы явственно увидите злобный разум в их глазенках. Великий рисовальщик, Дюрер никогда не отступал перед техническими сложностями рисунка. Вспомните «Четыре всадника Апокалипсиса», или загадочную «Меланхолию», с ее волшебным квадратом, его работу «Рыцарь, Смерть и Дьявол». Если Дюрер придал свиньям черты тех бесов, которых изгонял Христос, то эти свиньи приобретают символическое значение. Кроме этого, посмотрим за крепостную стену.

Над домами высится лес, Ясно видны тонкие, слишком тонкие стволы для такой пышной кроны, но самое главное, вверх торчат тонкие прутья, таких веток у больших деревьев не бывает. Такие прутья растут только, если дереву отпилят крону. Чтобы не погибнуть, оно весною гонит вверх такие прутья. Более всего, при беглом взгляде эта крона напоминает апокалиптическое чудовище, помесь всё той же свиньи с дикобразом. Оно уютно улеглось на крыше дома. Жуткая, внушающая ужас фигура оперлась на крышу дома и с интересом смотрит на Блудного Сына, возможно, продавшего душу тому самому Дьяволу, которого и символизирует эта фигура.

Библиотекарь, молодая девушка, нашла для меня несколько книг с гравюрой Дюрера «Блудный Сын». Она призналась, что от фигуры веет «недоброй энергетикой, однозначно». Присутствие этой фигуры говорит о том, что судьба этой семьи, скорее всего печальна. Униженный, стоящий в груде навоза, около свинной кормушки, в окружении свиней, которые как бы говорят: - Что, хозяин, пришел отведать нашего пойла? Ч еловек не забудет своего унижения, залогом этого служит Дьявол, с улыбкою наблюдающий за происходящим.

Рембрандт ( 1 606 –1669), величайший из художников не только города Лейдена, где он родился, но, пожалуй и всей нашей цивилизации. В нашу задачу не входит ни его жизнеописание, ни критический разбор (боже упаси) его творчества.

Он тоже написал картину на сюжет притчи о «Блудном Сыне» .

Сюжет картины прост и незамысловат. Благообразный старец, в богатой одежде, в присутствии домочадцев, один из которых изображен стоящим несколько в стороне, лица других угадываются в глубине комнаты. Старец прижимает к се б е бродягу, одетого в фантастические лохмотья, с протертой до дыр обувью. Это человек, который сломлен судьбою и пришел просить защиты и пропитания в семье, которую он некогда покинул. Нам трудно судить о мотивах его поступка, но некоторые детали наводят нас на мысль, что перед нами не отважный землепроходец, покорявший моря и океаны, сломленный кораблекрушением, нет. Почему-то кажется, что он просто пьянствовал , бродяжничал, где-то неподалёку и пришел на коленях, просить прощения. Люди, потерпевшие по воле рока фиаско так себя не ведут. Им не в чём себя упрекнуть, даже боги бессильны перед Фотумом.

Бродяга обнимает колени Отца, (не Вседержителя, а земного отца). Старец прижимает к себе обретенного вновь сына? Но посмотрите на его руки.

Руки писать всего труднее, после лица человека, а тут Рембрандтом тщательно выписаны обе руки. Рука человека – самая магическая, самая сакральная его часть.

Рукою мы призываем благословение, рукою грозим и проклинаем. Вспомним ещё одну библейскую историю. Когда иудеи сражались со своими врагами, первосвященник стоял на холме и поднимал Руки. Пока они были подняты, иудеи побеждали, но, когда руки от усталости опускались, побеждали враги. В конце концов пришлось, для окончательной победы , двум ученикам держать руки первосвященника поднятыми вверх.

Именно «руки и сердца» просим мы и предлагаем своим возлюбленным.Именно на руку надевают кольцо, которое, в классическом варианте простое и гладкое. В ту эпоху, о которой мы говорим, на этих кольцах, как на Кольце Всевластия грозно гор ела невидимая надпись –«Что Бог соединил, Человек да не разлучит» В наш нигилистический век многие просто забыли, что обручальные кольца – это звенья нерасторжимой цепи. Как сказано у Шекспира в Двенадцатой ночи: Союз нерасторжимый навек, скрепленный обменом колец…» У монголов, в наше время часть этой цепи вынесена прямо на кольца – переплетённые круги на женском, переплетённые ромбы на мужском. Мужчины, все же значительно «грубее» женщин.

Мы обещаем идти «рука об руку», в любой культуре местные колдуны, реальные и воображаемые делают пассы и колдуют посредством Слова и Руки.

Но руки не только играют эту роль. В культуре многих народов, особенно древних римлян , ребенка, недавно рождённого кладут на пол, или стол и Отец должен взять его на Руки. Если взял, то это обозначает, что он признал сына, но, одновременно, Отец получает абсолютную власть над потомком. Отец мог даже убить провинившегося сына, это в его власти.

Присмотримся к картине. Старец не обнял сына, он скорее Возложил на него свои Руки, о б нимая, в присутствии очевидцев. Бродяга обнял колени отца, а отец признал его и принял под свою высокую руку.

Теперь у бродяги нет своей власти. Такова, на наш взгляд позиция Рембрандта.

Мы вкратце рассмотрели три картины, написанные на один сюжет, тремя великими художниками прошлого. Три судьбы, один ещё не дошел до дома, другой ждет своей участи в куче навоза, третий уже вкушает родительское прощение и ласку. Как по разному художники решили свою задачу, в соответствии со своими убеждениями. Разные взгляды художников обрисовывают перед нами три основных типа блудных сыновей. Беглец от непосильного труда, авантюрист, прошедший огонь и воду, спившийся бродяга. И ни в одном произведении нет искренней радости, везде царит уныние, разруха и печаль.

Понравилось?

Проголосовало: 3 чел.