Роберту Неленга

Помнишь?
Хаотично заштрихованное мелким дождем лаконичное пространство.
Извилистая тропа, вьющаяся из-за выцветшего леса за пологий холм.
Ограниченный чугунной оградой край навечно выбывших из списков избирателей и кредиторов. Бронзовый ангел с пустыми глазницами и охапкой почерневшей листвы в ладонях.
И крестоцвет – пламенеющий из-за вершины холма и упрекающий октябрьское небо
в бессодержательности…

Я коснулся твоего плеча.
Незначительная процессия стремилась к погосту: дождь наделял ее шестью силуэтами,
но расстояние отнимало у них голоса.
Ни дать.
Ни взять.
Во главе процессии: старики – сросшиеся глухими корнями – ветхозаветные яблони.
На двоих – сто пятьдесят лет, вытертый твид, косынка, шляпа и ревматизм.
Да еще – трость: липовая ветвь – прирученная человеком.
Время приучило их глядеть под ноги, а старьевщики к привкусу меди…

Влага не успела смыть их следы с тропы, как двое идущих следом приблизились к воротам.
Озябший ворон – вытянув клюв из-под крыла – надменно косил зрачком на смертных.
Ты стиснул мою ладонь.
«И они тоже?».
«Не сейчас…».
«Они знают об этом?».
«Еще нет…».
«Как же так?!».
«Она упустила из виду, надела ли девочка шарф…».
«А он?».
«Старается заслонить ее зонтом от дождя…».
«Здесь что-то не так…».
«Что именно?».
«Последовательность…».

Два детских силуэта достигли ворот.
Звук создал представление о предмете, и стая ворон метнулась в рассыпную.
Колокол послал им вслед еще один удар и умолк.
Пространство стало крайне лаконичным – все штрихи отныне принадлежали исключительно
одной перспективе.
Эхо укатилось в сторону леса –
плутать меж ветвей и заглядывать в мшистые дупла.
Ты зарыдал.
«Это несправедливо!».
Я отвернулся.
«Нет, Роберт, ведь «завтра» уже было вчера…».

[Вильнюс, 24.07. 2006 г.]

Понравилось?

Проголосовало: 22 чел.