***

Однажды я придумал самую настоящую Девушку Из Дождя. Случилась эта история позапрошлой осенью. Жил я тогда в небольшой съемной комнатенке в домике на четверых постояльцев на берегу тихой речушки. Местные жители называли ее, то Чернушкой, то Гнилушкой, но наличие за окном хоть какой-то водной артерии скрашивало всю унылость степного пейзажа и безнадегу железнодорожного полустанка по-соседству. На большее и лучшее в ту осень у меня просто не хватало денег: зарплаты, какую мне платили в редакции районной газеты, едва хватало на то, чтобы оплачивать мое скромное жилище и позволять себе всего лишь две роскоши – приобретать раз в месяц две-три книги и бесперебойно обеспечивать свои легкие табаком. Не лучшее, конечно же, было время, но бывали в моей непутевой жизни времена, куда уж бессмысленнее.

Конечно же, скажете вы, что тут такого в том, что писатель придумал кого-то или что-то. Мол, для писателя выдумать мир, населить его персонажами, придумать им биографии и привычки да запустить весь этот механизм – вопрос таланта. Не спорю: аксиома эта проверена веками, доказана критиками и до сих пор не опровергнута ни одним писателем, художником либо композитором. Казалось бы, да что там персонажи или мир? Иные и вовсе упраздняют, то и другое. Однако эта история совершенно не относится к вещам подобного порядка. Не было в ней и ничего фантастического, из ряда вон выходящего, что могло бы заставить любого ее слушателя заподозрить какой-нибудь подвох. Да и тот день не был каким-то особенным.

Погода в то утро установилась скверная, как характер моей домоправительницы: шел дождь – мелкий и нудный. Сказавшись больным, я отпросился с работы, устроившись у окна, курил трубку и потягивал кофе из чашки. «Captain Black» уплывал в открытое окно сизым облаком, наполняя пространство ароматами ванили и горького шоколада. В другое время я, скорее всего, забрался бы в постель и читал Мураками. Либо, не мудрствуя лукаво, дрых, как хозяйский кот. Но в тот день время ползло со скоростью галапагосской черепахи, а дробный стук капель дождя о стекло и вовсе обеззвучивал настенные часы. Я лишь иногда поднимался с кресла для того, чтобы сменить в плеере диск и снова вернуться на свое место, дабы безучастно разглядывать струйки дождя на оконном стекле. Ни много, ни мало…

Можно было, конечно, пройтись до ближайшего магазина, купить упаковку пива и послушать что-нибудь более жизнерадостное, нежели репертуар «Наутилуса» середины 80-х годов. Но мне абсолютно не улыбалось надевать свитер, влезать в пальто, да и пить в этот день не очень-то и хотелось. Обычно я делаю в жизни только то, чего хочется мне, а не кому бы то ни было. Возможно, именно по этой причине, я торчал в тот год в глухомани и совершенно один: без жены и ребенка, без друзей и врагов. Не сказать, чтобы я был эгоистом: я всегда уважал чужое мнение, прислушивался к советам родителей, но стремился жить своей жизнью. Перебрав в уме всех более или менее знакомых мне людей с кем можно было бы выпить пива, я пришел к мысли о том, что в этом городке пить мне определенно не с кем.

Колонки плеера в последний раз сообщили окружающему миру о том, что «у холма нет вершины» и окончательно стихли. Скука усилилась, зажмурив глаза и откинувшись на спинку кресла, я стал представлять себе самую обычную девушку, которая могла бы стать моей избранницей. Минут через десять стало ясно, что таковой просто не существует на свете, так как предъявляемые мной требования вряд ли бы устроили даже Пенелопу. Тогда я представил себе Девушку Из Дождя. Произошло все это как-то внезапно и просто. Струи дождя тот час стали обретать осмысленный узор, неожиданно начав сплетаться в стройный силуэт в белом плаще, пока из пелены дождя на меня не глянуло красивое лицо с синими глазами.

От неожиданности я так и подскочил в кресле и даже выронил из рук погасшую трубку. Но все мои волнения оказались напрасными: комната была тиха и пустынна, словно бы не использованный нотный лист. Усмехнувшись собственной трусости, я наконец-то добрался до дивана и повалился лицом в подушки. Перед глазами все еще стоял стройный силуэт и бледное лицо с синими глазами, но четырехчасовое безделье не прошло даром: Морфей принял меня в свои безмерные, словно бы глубины Pacific’а, объятия с гостеприимством добродушного профессора Стравинского. Последнее, что успел отметить мой угасающий где-то на дне Марианской впадины разум, было настойчивой нотой «ля»…

***

На самом деле «ля» оказалось вполне озвученной нотой. Если быть точнее, то трелью дверного звонка, возвещавшего моему выползавшему из объятий Морфея разуму о том, что за дверью комнаты кто-то есть. Смахнув с лица невидимую паутину, я поплелся к двери, пытаясь на ходу нацепить на ватные ноги стоптанные тапки. С правым тапком удалось справиться довольно быстро. А вот левый, так и остался вне досягаемости моей ноги, когда я уже открыл настежь дверь комнаты. Я так и остался стоять в одном тапке, с открытым ртом и в полном оцепенении. На пороге моей комнаты стояла девушка. С синими глазами, черным вьющимся волосом, посеребренным дождем, со стройной фигурой и в белом плаще. Ее тонкие пальцы все еще касались кнопки звонка.
– Я вас не разбудила?.. – Произнесла она певучим голосом и смущенно оглядела меня с головы до ног.
Дверной звонок стыдливо умолк, как умолкает бездарное меццо-сопрано пред родниковой трелью соловья.
– ?!
Только и смог изобразить я удивление на своем лице и поспешно спрятал левую ногу за дверь.
– Простите… – Продолжала она своим дивным голосом. – Я ищу домоправительницу, чтобы снять комнату. Позвонила во все комнаты внизу, но там никого нет, вот и поднялась на второй этаж…

Опомнившись от удивления, я пригласил ее внутрь и, сославшись на то, что в этом доме пустует соседняя комната, предложил ей свою помощь. Девушка сняла плащ и скромно присела на край дивана, разворошенного моим недавним сном. Несколько минут я безрезультатно и лихорадочно пытался навести порядок в комнате, ссылался на большую занятость и захламленность ненужными вещами, пока, наконец, не обратил внимания на то, что у моей гостьи немного дрожат пальцы. Извинившись, я предложил ей кофе и вина на выбор. Она с благодарностью приняла чашку горячего кофе и с нескрываемым любопытством принялась разглядывать весьма скромную обстановку моего жилища.

Я в свою очередь с удовольствием любовался ее внешностью. На вид ей было не больше двадцати шести лет. Бледное лицо с тонкими чертами обрамляли черные вьющиеся волосы. Узкие плечи, стройная фигура, красивые руки. Одета она была в белоснежный свитер крупной машинной вязки и широкие черные джинсы. Вещи были чистыми, ухоженными, но явно не могли похвастать тем, что их только что сняли с манекенов магазина. Точь-в-точь, как мое собственное хлопково-кожаное барахло. Она заметила мой взгляд и смутилась. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, я предложил ей послушать музыку. Спустя минуту мы под «Пластмассовую жизнь» «Сплина» горячо обсуждали цены на съемное жилье в этом районе города, погоду, последние новости и прочую дребедень.

Галапагосская черепаха канула где-то на глубине океана, и время полетело со скоростью транссибирского экспресса. Спустя час или два мы уже довольно весело дискутировали на темы последних вышедших в прокат фильмов и занятых в них актеров, новинок книжного рынка и своих любимых авторов. За окном незаметно стемнело, дождь стал понемногу стихать, по всей вероятности предполагая иссякнуть аккурат к утру. Сообразив о том, что моя гостья проголодалась, я предложил ей домашние бутерброды из холодильника. Домоправительница все еще где-то задерживалась и девушка все чаще поглядывала на часы. А я же вот этот момент разрывался на части. То, мысленно укоряя себя за то, что сознательно задерживаю свою гостью. То, мысленно же убеждая себя в том, что это удивительное знакомство – мой последний шанс в жизни.

И вот тут-то я заметил одну странность. Заключалась она в том, что чем больше иссякал дождь, тем все больше грустила моя собеседница. Взгляд ее синих глаз рассеянно блуждал по комнате, задерживаясь на короткие мгновенья на проеме открытого окна. Оживилась она лишь в тот момент, когда в тишине коридора раздался звук шагов. Мы вышли навстречу домоправительнице и несколько минут обговаривали условия аренды. Стареющая гречанка подозрительно косилась, то на меня, то на девушку, но, поджав губы и пробурчав под нос что-то насчет «неисправимой молодежи», все же согласилась сдать комнату. Настала и моя очередь погрустнеть: подав девушке плащ, я проводил ее в центр городка и с каким-то гнетущим чувством побрел обратно…

***

Ни следующим утром, ни во все последующие дни, моя удивительная гостья, так и не вселилась в соседнюю комнату. Так что моя история о том, как я придумал Девушку Из Дождя, закончилась столь же просто и внезапно, как кончился дождь…

[Алма-Ата]

Понравилось?

Проголосовало: 13 чел.